ГОВОРИТЕ И ПИШИТЕ ПО-РУССКИ ПРАВИЛЬНО!

Самые ранние памятники (это, главным образом, рукописи: книги и грамоты) церковной, юридической, бытовой и собственно литературной письменности, относятся к 10-11 веку (старейший датированный памятник – евангелие-апракос “Остромирово Евангелие”, 1056-1057 гг., писаный, вероятно, в Киеве) и локализуются в двух главных “культурных центрах” Киевской Руси: в Киеве и Новгороде. К этому периоду относятся первые русские жития, тексты первого памятника русского летописания “Повесть временных лет” (составлен во 2-м десятилетии 12 в. Нестором в Киеве), свод древнерусского феодального права “Русская Правда” (древнейший список относится к 1282 г., Новгород).
С 12 века с началом феодальной раздробленности возникает множество литературных центров (Владимир Залесский, Суздаль, Ростов, Смоленск, Галич, Владимир Волынский), каждому из которых присуща своя тематика и свои жанровые особенности. К этому периоду относится значительное число рукописей, церковных памятников (наиболее важный - “Мстиславово Евангелие” (до 1117 г.); списки русских оригинальных литературных произведений (“Сборник московского Успенского собора”, 90-е гг. 12 в.); смоленско-полоцкие, новгородские, московские, рязанские грамоты; “Слово о полку Игореве” (конец 12 в., дошло в поздних списках); к периоду монголо-татарского нашествия относятся “Слово о погибели Русской земли” (вероятно, между 1238 - 1246 гг.), “Повесть о житии Александра Невского” (между 1263 –1280 гг., Владимир).
Церковнославянская письменность весьма сильно повлияла на разговорный русский язык, не имевший в то время четкой системы норм. Отсюда возникли некоторые особенности древнерусского литературного языка, обусловившие и дальнейшее его развитие: это своеобразие синтаксиса, сочетающего устные и книжные способы построения речи, отсутствие косвенной речи “И повелђ осђдлати конь, а то вижю кости его” (легенда о смерти Олега); стилистические дублеты – однокоренные: (брег\берег, град\город) или синонимы – щека\ланита, лъбъ\чело; заимствования из церковнославянского: существо, бытие, время, пространство, шлем, вражда, одежда. В силу своей стабильности церковнославянский язык начинает восприниматься как эталон, в то время как русский непрерывно эволюционирует; тем самым с 14 в. образуется довольно значительное расхождение между литературным и разговорным языком.
К 14 в. вследствие распада Киевского государства и развития самостоятельных центров на периферии, единый древнерусский язык распадается на три самостоятельных восточнославянских языка: русский, украинский и белорусский. Кроме того, усиливаются различия между языком северной и южной Руси. Формируются смешанные среднерусские говоры, к которым относится и московский, легший в основу государственного языка Московского царства.
Литературный язык Московского государства продолжает традиции Киевской Руси, однако многие “живые” элементы этого языка претерпевают изменения. Многие разговорные или нейтральные элементы приобретают книжный характер. Отмирают звательный падеж, двойственное число, аорист и имперфект (простые прошедшие). Изменяется грамматическая система: перестраиваются временные формы глагола, развиваются категории вида. Отметим, что сравнительно с грамотами Московской Руси, новгородские грамоты значительно более архаичны в области лексики и фразеологии. Расходятся между собой письмо и произношение, - так, например, “окание” и “буквенное” произношение начинают восприниматься как приметы высокого стиля (Г.О. Винокур, Избранные работы по русскому языку, М., 1959, с.58-59).
Обогащение словаря идет, в основном, за счет известных и общеупотребительных слов, на основе которых рождаются отвлеченные понятия, юридические, профессиональные термины, публицистические формулы – земля, воля, правда, голова, волость, душа (А.И. Ефимов, История русского литературного языка, М,1955, с.95). Различаются устные (главным образом, тюркские) и книжные (греческие) заимствования; из западноевропейских языков заимствования происходят обычно посредством польского – это лексика из области государственного устройства, военного дела, медицины и т.д.
Расхождение разговорного и литературного языков во многом связано с т.наз. вторым южнославянским влиянием (с конца 14 в.), причиной которого было перемещение центра православной культуры из балканских славянских государств в Москву, вызванное турецкими завоеваниями. Следствием осуществленной в конце 14 в. реформы книгописания явились архаизация письма и расцвет пышного риторического стиля; в то же время, за счет сближения русского письма с южнославянским почти вдвое расширяется круг литературных произведений.
Со 2-ой половины 15 в. распространяются памятники переводной светской повествовательной литературы, появляются первые оригинальные памятники такого типа: “Повесть о Дракуле”, “Повесть о Басарге и сыне его Борзомысле”; однако эти возрожденческие жанры не получают большого распространения в условиях политики централизации. Особняком стоит путевой дневник “Хожение за три моря” тверского купца Афанасия Никитина, посетившего в 1466-67 гг. Индию. Зато развивается публицистика, которая особенно распространяется в 16 в.; ее представляют Иосиф Волоцкий (1439\40-1515), Максим Грек (Михаил-Максим Триволис) (ок.1475-1556), Иван Грозный (1530-1584), А.М. Курбский (1528-1583). В начале 20-х гг. 16 в. появляются важнейшие идеологические памятники “Послание о Мономаховом венце” Спиридона-Саввы (легенда о происхождении великокняжеской династии от римского императора), “Послание на звездочетцев” старца Филофея (теория “Москвы – третьего Рима”); с официальной идеологической политикой связаны также такие “монументальные” памятники, как “Великие Минеи Четьи” (12-томные месячные чтения, 30-50 гг.), “Стоглав” (постановления церковного собора 1551 г.), “Домострой”, опиравшийся на традицию древних проповеднических сборников, и отражавший вместе с тем разговорную речь 16 века (“Да сам, чадо, что твориши, того жену учи: всякому страху Божiю, и всякому вђжьству и промыслу и рукодђлью, и всякому рукодђлью и домашнему обиходу; и всякой поряднђ”).
Наряду с литературным языком продолжает развиваться деловой стиль письменного языка (приказной язык). Оформляется особый стиль челобитных, для которого характерно самоуничижение челобитчика, восхваление адресата, употребление устоявшихся формул (бьет челом холоп твой). Приказной язык весьма сильно отличается от литературного – он весь построен на бытовом материале, и практически полностью лишен архаичной лексики и морфологии. Крупнейший памятник приказного языка – “Уложение” 1649 г. (свод законов, напечатан типографски в Московском Печатном дворе), хозяйственные главы “Домостроя” (16 в.)
Продолжает развиваться специальный тип письма для деловых документов - скоропись, - возникший около 15 в. и обладающий не только особым начертанием букв, но также и своим инвентарем букв, своей орфографией. В 16 в. появляются печатные книги, что способствует становлению грамматических и орфографических норм литературного языка. В это же время (кон.15-нач.16) складываются единые нормы московского (среднерусского) произношения. Москва подчиняет себе удельные княжества, что приводит к смешению в московском говоре севернорусского, окающего наречия с южнорусским, акающим. Таким образом, в Москве формируется “северный” консонантизм (система согласных), признаками которого являются, например, взрывное, а не фрикативное г, твердое окончание глаголов 3-го лица идет, поет (а не южнорусское мягкое идеть, поеть); и “южный” вокализм (система гласных): умеренное акание и так называемое икание. “С Масквы, с пасада, с авашнова ряда” - дразнили москвичей представители “окающих” говоров. Все же “окающая” орфография к этому времени уже настолько устоялась, что отступления от нее крайне редки (стакан вместо этимологически правильного стокан).
С 17 в. начинает развиваться индивидуальное начало в литературе, возникает понятие авторской собственности. Это время зарождения силлабической поэзии и театра. Литература этого периода ориентируется уже на не литературу Юго-Западной Европы (греческую, балканских славян), а на контакты с Украиной, Белоруссией, Польшей. В литературное движение включаются окраины государства. Это, в первую очередь, Сибирь, продолжающая новгородскую и севернорусскую литературные традиции: сибирская литература начинается с рукописей тобольской архиепископии (основана в 1621 г.), в их числе - Синодик казакам Ермака, Есиповская летопись (история Сибири, окончена в 1636); в это же время на Дону появляется цикл повестей о взятии Азова (с 1637 г.).
В 17 в. формируется русская нация и продолжается становление общенационального языка, которое идет во многом за счет сближения литературного и разговорного языков. Во 2-ой половине 17 в. появляется большое количество переводной и оригинальной литературы, требующей литературно обработанного делового языка и включения международной (греко-латинской и западноевропейской) терминологии: это хозяйственная, научная и ремесленная литература. Тенденции развития деловой речи (именуемой “посредственным гражданским наречием” в отличие от церковного “славенского” языка) прослеживаются, например, в записках подъячего По****ского приказа Г.К. Котошихина “О России в царствование Алексея Михайловича” (1666 и1667).
На литературный язык этого времени большое влияние оказала языковая культура юго-западной Руси, где раньше началась литературная обработка церковнославянского языка и раньше начался процесс европеизации. В 1648 г. в Москве была издана грамматика Мелетия Смотрицкого (появилась в Литве, в 1619 г.), которая употреблялась почти до конца 18 в. Тем не менее, в документах 17 в. весьма заметно отсутствие единых грамматических норм литературного языка. В это время происходят изменения в морфологической системе языка, нередки случаи употребления параллельных форм (сей\этот, язъ\я). К началу 18 в. книжный язык перестает восприниматься как исключительно церковнославянский. Уже во 2-ой половине 17 в. появляется несколько крупных литературных памятников, и по содержанию, и по языку связанных с крестьянским языком и фольклорным началом (“Житие протопопа Аввакума” -1672-1673). В последней трети 17 в. русская культура заимствует европейский стиль барокко: в рамках этого стиля белорус Симеон Полоцкий (1629-1680) создает первые циклы регулярной силлабической поэзии; в 1672 г. при дворе Алексея Михайловича лютеранский пастор Иоганн-Готфрид Грегори создает первый русский профессиональный театр.
В Петровскую эпоху возникает такое понятие, как “славенский язык нашего штиля” - гражданский язык, основанный на идеологических и риторических формах церковнославянской письменности. Появление такого языка связано с петровскими реформами и с идеологией Петровской эпохи, требующей расширения функций официально-делового, канцелярского языка, и, как следствие, “европеизации” и “политехнизации” его лексического состава.
Начинается интенсивное заимствование иноязычных слов, - в основном из западноевропейских языков: немецкого, французского, голландского, итальянского, английского. Хотя посредничество польской культуры еще сохраняется, влияние польского языка начинает уступать немецкому. Административные термины заимствуются главным образом из латинского и немецкого языков. При Петре I составлен первый словарь иностранных слов “Лексикон вокабулам новым по алфавиту”, словарный состав которого относится к разного рода профессиям и областям производства, науке, культуре, государственному устройству. Возникают разные типы лексиконов, - помимо двуязычных создаются и трехъязычные словари: русско-греческо-латинский словарь Ф. Поликарпова (1704); немецко-латинско-русский Вейсманов словарь, (1731, Петербург); русско-иностранные словари, грамматики, - например, грамматика Ф. Поликарпова (1721), ориентированная на “высокий славенский язык”; грамматика Федора Максимова (1723), в которую включены некоторые элементы разговорной речи.
Меняется соотношение светских и церковных стилей литературного языка. В 1710 г. создается гражданская азбука, “гражданка” (преобразованная кириллица, ориентированная на скоропись и приближенная к латинице), употребляемая в светских книгах; кириллицей по-прежнему писались богослужебные книги. По мере того, как функции церковнославянского языка сужаются, кириллица остается лишь в церковных текстах, гражданская же азбука может использоваться и в светских, и в духовных книгах. В 1702 г. начинает выходить первая русская газета “Ведомости”, в 1715 она окончательно переходит на новый шрифт. Постепенно формируется газетный стиль: создаются характерные газетные клише, зарождаются элементы газетного очерка. (“Из Персиды пишут. Индейский царь послал в дарах великому Государю нашему слона, и иных вещей не мало. Из града шемахи отпущен он в астрахань сухим путем”).
В это время распространяется светская литература, в частности, авантюрно-галантная повесть, в которой “обиходный элемент украшался модной западноевропейской фразеологией” (Г.О. Винокур, Избранные работы по русскому языку, М., 1959, с. 74), а элементы галантного стиля складывались из формирующихся в это же время в деловом языке канцеляризмов, - громоздких предложений со множеством придаточных, соединенных характерными союзами и союзными словами (а буде, понеже, поелику, того ради, дабы, ради вящшей подлинности). Параллельно возникают пародии (уже в первые десятилетия 17 в. известна сатирическая повесть о Ерше Ершовиче), - обычно деловой стиль пародируется на материале просторечия и фольклорных элементов. В это же время составляются первые сборники народных пословиц и поговорок.
В целом же, в конце 17-начале 18 в. литература находится в глубоком кризисе, связанным с отсутствием языковой нормы. Язык литературных произведений впадает то в крайнюю “славенщизну” и “еллинизм”, то, наоборот, уклоняется в сторону латинских и западноевропейских нововведений. Разнородность и неупорядоченность царят также в области фонетики, грамматики, синтаксиса, орфографии.
В 1738-1740 гг. В.Е. Адодуровым была разработана первая грамматика русского языка, предназначенная для его носителей и годная для обучения русскому языку. Установка Адодурова на западноевропейскую языковую ситуацию поддерживалась также В.К. Тредиаковским, который надеялся привить на российской почве языковые отношения Франции, где язык избранной среды (Версальского двора) являлся образцом для литературного языка.
В 1730 г. Тредиаковский публикует перевод французского романа Поля Талемана “Езда в остров Любви”, ориентированный на живую разговорную речь. Однако отсутствие языковых норм делает невозможным создание качественных литературных текстов на основе бытового языка. Во второй половине 1740-х гг., когда общественные настроения склоняются к реставрации церковнославянского языка и борьбе с европейским влиянием, Тредиаковский меняет свою концепцию литературного языка: он подчеркивает необходимость дистанции между литературным и разговорным языком, полагая, что литературный язык должен опираться на церковнославянскую языковую традицию.
М.В. Ломоносов совершает попытку примирить обе эти крайние концепции. Языковая программа Ломоносова изложена в “Российской грамматике” (1755, опубликована в 1757) и в трактате “О пользе книг церковных в Российском языке” (1758).
Реформа Ломоносова, ставившая целью упорядочить русские разговорные и диалектные элементы на основе более или менее понятного всему населению церковнославянского языка, ориентировалась тем самым на все культурные элементы русского общества, независимо от их социального происхождения, и делала доступной старую печатную и рукописную литературу (см. В.И. Чернышев, Избранные труды, т.2, М., 1970, с. 23-24).
Ломоносов подчеркивает “однородность” русского языка, отсутствие в нем диалектной разобщенности, как, например, в немецком, связывая это с уравновешивающим влиянием церковнославянского языка. Вместе с тем он предлагает ограничить сферу заимствований, а для обозначения отвлеченных понятий и научной терминологии вводить неологизмы, образованные из русских или употребительных церковнославянских морфем или же использовать русскую общедоступную лексику. Так возникают, например, научные термины преломление, жидкость, равновесие тел, известь негашеная и др.
В “Российской грамматике” Ломоносов вводит понятия высокого и простого стиля: лексический, грамматический, фонетический материал классифицируется соответственно происхождению (церковнославянскому или русскому). Так, например, к высокому стилю следует отнести “славенские” слова, не употребительные в разговорной речи, формы причастий, фрикативное г. Формы высокого стиля образуются от слов церковнославянского происхождения, формы низкого стиля – от слов русского происхождения, совпадающие формы определяются контекстом: следует говорить ангельскаго гласа, но птичья голосу.
В трактате “О пользе книг церковных в Российском языке” Ломоносов разрабатывает так называемую “теорию трех стилей”. Стилистическое учение Ломоносова основано на взаимодействии книжной церковнославянской и бытовой русской систем в русском литературном языке. Устаревшие “славенские” элементы вообще исключаются из употребления; славянизмы, которые “…грамотным людям вразумительны” закрепляются за высоким стилем, предназначенным для героических поэм, од и торжественной прозы. Средний и низкий стиль складываются из общеупотребительных “речений”, причем в низкий стиль, - стиль комедий, эпиграмм, фамильярных посланий, изложений обыкновенных дел, - допускается просторечие. В принципе же, для среднего стиля, которым пишутся “все театральные сочинения… стихотворные дружеские письма, сатиры, еклоги и элегии… в прозе описания дел достопамятных и учений благородных” возможны сочетания всех видов “речений” при условии соблюдения стилистической ровности и неупотребления крайних форм.
Именно в пределах среднего стиля, свойственного по преимуществу научной и публицистической литературе, где могли сочетаться все виды книжных и разговорных элементов, начал развиваться единый и цельный русский литературный язык.
Однако художественная литература отстает от этого процесса. Высокие жанры перегружены библейской книжностью, низкие – чрезмерной простонародностью. В стихотворной речи сказывалось отсутствие техники стихосложения, - так, особые проблемы возникали с порядком слов, искусственность которого во многом связана с классическими, преимущественно латинскими традициями в русском литературном языке (ср. стихи поэта ломоносовского направления В.П. Петрова; позднее – синтаксис Державина). Тем не менее, естественность и выразительность стихотворной речи, а также простота слога, насколько это возможно в условиях силлабической стихотворной формы, свойственна, например, Антиоху Кантемиру, чьи Сатиры и другие оригинальные стихотворения, впрочем, не издавались до 1764 г.
К концу 18 века русский литературный язык испытывает все более сильное влияние французской поэтики и риторики. Высокий стиль, где церковно-книжные формы окрашиваются французской семантикой, перерождается в так называемый средний “французский стиль”, отвечавший интересам европеизированного образованного общества.
В среднем прозаическом слоге наблюдается смешение славянизмов с галлицизмами, включение элементов канцелярского стиля, слов и выражений национально-бытового просторечия. Типичный пример литературных стилей третьей четверти 18 в., - “Письма из Франции” (1777-1778) Д.И. Фонвизина, где книжная традиция начала века приспосабливается к европейской системе выражения и к русской народной речи. Своеобразие различных социально-речевых стилей разговорной речи 18 в. - провинциальное дворянское просторечие, речь городской интеллигенции, речь дворовых, солдат и выходцев из духовной среды - представлено в пьесах Фонвизина “Недоросль” (1781), “Бригадир” (1769). Ему же принадлежит первая в России попытка описания синонимических групп, - “Опыт российского сословника” (1783-1784). Материал для изучения разговорной речи дают также бытовые комедии В.И. Лукина (1737-1794), где, однако, купеческая речь, как правило, литературно обработана; пьесы П.А. Плавильщикова (1760-1812) отражают особенности купеческой профессионально-торговой и приказной речи.
Общественная роль церковнославянского языка идет на убыль после того, как в основу школьного обучения ложится русский язык. В это время русское образованное общество стремится сочетать европейскую культуру с бытовым языком, избавленным от книжных славянизмов. В этом русле протекает творчество В.И. Майкова, И.И. Хемницера, В.В. Капниста, А.П. Сумарокова, И.Ф. Богдановича, Ю.А. Нелединского-Мелецкого, Н.И. Новикова. Делаются попытки литературно облагородить низкий слог путем деления его на употребительные в быту и “подлые”, “мужицкие” элементы. (см. В.В.Виноградов, Очерки по истории русского литературного языка XVII-XIX веков. М., 1982, с.141-142).
Борьбу с ломоносовским высоким слогом во имя “естественности” и простоты выражения начинает А.П. Сумароков (1717\1718-1777). Нормой “литературности” он объявляет не церковнославянский язык, а “общее употребление”, при этом сумароковский стиль все же опирается не на простонародную, а на столичную (преимущественно “московскую”) разговорную речь. Из лексики изгоняются галлицизмы и приметы канцелярского стиля, - однако их влияние настолько сильно, что заметно даже в языке легкой поэзии (напр., в “Душеньке” Богдановича - 1778, 1783).
Следующий шаг к упрощению высокого стиля делает Державин, который пытается приспособить высокий слог к нормам разговорного языка, нарушая его грамматику и смешивая церковнославянскую лексику с просторечием. Радищев же, напротив, стремится создать на основе церковнославянской архаики публицистический, “ораторский” язык, в котором, наряду с архаичной лексикой могут использоваться и галлицизмы, и просторечные выражения, и крестьянский фольклор (“Путешествие из Петербурга в Москву”, издано в 1790 г.)
Все эти противоречивые тенденции языка послепетровской эпохи достаточно полно представлены в Словаре Академии Российской (изданном в 1789-1794 гг. при участии Фонвизина, Княжнина, Богдановича, Державина) на материале которого ярко отразились поиски единой общенациональной языковой нормы. В период с 1783 по 1788 г. появляется рукописная грамматика А.А. Барсова (1730-1791), более полная и обстоятельная, чем ранее существовавшие, созданная на основе “Российской грамматики” Ломоносова.
В 90-е годы 18 века Н.М. Карамзин, выступивший в литературе с повестями и “Письмами русского путешественника”, приступает к разработке новой литературно-языковой нормы. Целью Карамзина и его единомышленников было создание общедоступного языка, единого для литературы и общества, который опирался бы на “светское употребление слов” и на “хороший вкус” образованных людей. Предполагалось, что разговорный русский язык, европеизированный и обработанный по образцу французского литературного языка, сможет полностью вытеснить французский язык из употребления просвещенного общества. Таким образом, из русского языка изгоняются неупотребительные славянизмы, широко используются заимствования и кальки, упорядочивается синтаксис. Большую роль в усовершенствовании литературного языка играет словотворчество – в частности, Карамзиным вводятся такие слова, как влюбленность, промышленность, общественность, усовершенствовать, человечный. Направление Карамзина развивали впоследствии Батюшков, Жуковский, Вяземский, Боратынский.
Против карамзинской программы выступил А.С. Шишков с возглавляемым им литературным обществом “Беседа любителей русского слова”. По мнению Шишкова, существует лишь один язык – “славенский”, в то время как разговорная речь является испорченным вариантом церковнославянского языка, подвергшегося иноязычным влияниям. Тем самым, установление языковых норм и разграничение стилей возможно только в рамках книжного литературного языка, использующего подлинные “российские” слова, которые в случае необходимости могут не только отыскиваться, но и сочиняться.
Близкие Шишкову идеи развивал также П.А. Катенин, который, впрочем, склонялся больше к учению Ломоносова, и призывал вернуться к ломоносовской теории трех стилей. В некоторой степени к “Беседе” тяготели также А.С. Грибоедов, В.К. Кюхельбекер, входившие вместе с Катениным в кружок так называемых младоархаистов.
Устная народная речь получила доступ в литературу благодаря И.А. Крылову, который, “…переплавив разнородные элементы устной народной речи, создал из них “общерусский” поэтический стиль басни, близкий к народной словесности”. (В.В. Виноградов, Очерки по истории русского литературного языка XVII-XIX веков. М., 1982, с.241). Процесс включения просторечных элементов в состав общерусской языковой нормы был продолжен впоследствии А.С. Грибоедовым; его пьеса “Горе от ума” наряду с баснями Крылова стала источником значительного числа новых русских пословиц и поговорок.
Однако в полной мере синтез литературно-книжной и устной народной речи был осуществлен в творчестве А.С. Пушкина. Язык Пушкина, примерно до начала 20-х годов развивавшийся в рамках “западнического” карамзинского направления, впоследствии приближается к позициям “архаистов”, - так, Пушкин подчеркивает, что невозможно “писать единственно языком разговорным”, “письменный язык … не должен отрекаться от приобретенного им в течение веков”. ([А.С.] Пушкин. Полн.собр.соч. Sine loci: Изд-во АН СССР, 1937-1949. Т. XII, с. 96). В отличие от Ломоносова, Пушкин не пытается закрепить за определенным жанром те или иные языковые средства; литературное употребление зависит исключительно от творческой позиции автора. Таким образом достигается единство самых разнородных по стилю форм выражения, происходящих из русской народной, церковнославянской и западноевропейской языковых систем. Основой для подобного объединения стилевых вариантов становится именно русский народный язык, преимущественно в его московской разновидности.
Пушкин реформирует также синтаксис литературного языка, сближая его, с одной стороны, с французской традицией, с другой стороны, с живой разговорной речью, делая центром фразы глагол и подчиняя ему прочие члены предложения. Такая перестройка фразы приводит к большей логической ясности и динамичности повествовательного стиля в стихе и прозе. (см. В.В. Виноградов, Очерки по истории русского литературного языка XVII-XIX веков. М., 1982, с.271-274).
С пушкинской эпохи литературный язык начинает постепенно стабилизироваться. “Вообще Пушкин был не столько реформатор, сколько великий освободитель русской речи от множества сковывавших ее условностей”, - говорит Г.О. Винокур. (Г.О. Винокур, Избранные работы по русскому языку, М., 1959, с.98). Пушкиным были выработаны и закреплены общенациональные нормы русского литературного языка, что вызвало бурный рост всех его стилей. Процесс формирования русского литературного языка был тем самым завершен.
На дальнейшее развитие стилей художественной литературы, а также стилей журнально-публицистической прозы, приобретавших все большее значение в литературном языке 30-40-х годов 19 века, оказало влияние творчество таких писателей, как Бестужев-Марлинский, Даль, Загоскин, Погорельский, Лажечников, В.Ф. Одоевский, Сенковский, разрабатывавших систему прозаической речи. Сильнейшее воздействие на формирование литературного языка 19 века оказал язык Лермонтова, а затем язык Гоголя.
В творчестве Лермонтова был достигнут синтез практически всех стилей художественной литературы, а также введены общенародные городские и крестьянские формы языка. Если язык Лермонтова отражает и перерабатывает образы, выражения, синтаксические ходы, свойственные пушкинскому языку, включая в себя элементы языка Ломоносова, Капниста, Батюшкова, Жуковского, Дельвига, Бенедиктова, Козлова, Бестужева-Марлинского и других, наряду с элементами западноевропейской поэзии (см. В.В.Виноградов, Очерки по истории русского литературного языка XVII-XIX веков. М., 1982, с. 299-305), то язык Гоголя открывает доступ в литературу всевозможным диалектам и жаргонам крестьянского, мещанского, канцелярского языков и поместного быта. В литературный язык начинают вводиться диалекты устной речи и профессиональная терминология.
Со второй половины 19 века доминирующее положение в русском литературном языке занимают публицистические и научно-популярные стили. Лексика этих стилей проникает в язык художественной литературы (например, констатировать, экземпляр, гуманность, фельетон); в свою очередь, книжная речь также влияет на литературный язык, по преимуществу в виде цитат художественного текста. Наиболее популярны в этот период цитаты из Козьмы Пруткова, Салтыкова-Щедрина, Гончарова, Л.Н. Толстого, Тургенева, Сухово-Кобылина, Чехова и др.
По-прежнему сохраняет свое влияние официально-канцелярский язык. В это время, в связи с потребностью в отвлеченно-официальных формах выражения, растет количество отглагольных существительных (исчезновение, водворение, назначение), а также описательных фразеологических оборотов (ввести в заблуждение, иметь хождение, нанести оскорбление, вступить в переговоры и т.п.). (См. В.В. Виноградов, Очерки по истории русского литературного языка XVII-XIX веков. М., 1982, с.446-451).
Сохранившаяся до наших дней литературно-критическая терминология формируется в результате деятельности Белинского, Чернышевского, Добролюбова, Писарева, Герцена, Ап. Григорьева, М.А. Антоновича.
Развитие языкознания как самостоятельной науки создает основу для научного изучения литературного языка и его истории. Нормами литературного языка, культурой устной и письменной речи занимались такие ученые, как Ф.И. Буслаев, И.И. Срезневский, А.А. Потебня, уделявший большое внимание языку русского фольклора, Ф.Ф. Фортунатов, Я.К. Грот, А.А. Шахматов и др. Делаются попытки систематизировать средства литературного выражения, выработать четко установленные грамматические правила, дать рекомендации наиболее удачного употребления. Вслед за грамматическими работами Н.И. Греча (издавались в основном в 20-е годы) появляются русские грамматики А.Х. Востокова (издавались с 1831 по 1877 г.), “Историческая грамматика русского языка” Ф.И. Буслаева (первое изд. 1858).
С середины 19 века публикуется множество специальных словарей и справочников – это биологические и медицинские словари, справочники по химии, математике и другим наукам; в 1845 году выходит “Философский лексикон” А. Галича, в 40-е годы появляется словарь иностранных слов Кириллова.
В 1863 году опубликован “Толковый словарь живого великорусского языка” В.И. Даля (более 200 тысяч слов во 2-м издании), отражающий словарный состав литературного и разговорного русского языка, а также русских говоров середины 19 века.
На развитие литературного языка повлияли также академические словари 19 века: “Словарь церковнославянского и русского языка” (1847 г.), отразивший состояние и нормы русского литературного языка 30-х – 40-х гг.; в конце века начинает издаваться более обширный и современный “Словарь русского языка”, работу над которым возглавлял Я.К. Грот, а с 1895 г. - А.А. Шахматов, но этот труд остается незаконченным.
На рубеже 19-20 веков русский литературный язык испытывает сильное воздействие поэтики так называемого “серебряного века”: прежде всего это поэтика русского модернизма, объединяющего три основных направления – символизм (старшее поколение – К. Бальмонт, В. Брюсов, Ю. Балтрушайтис; младшее – А. Блок, А. Белый), акмеизм (Н. Гумилев, А. Ахматова, О. Мандельштам, М. Зенкевич, В. Нарбут), футуризм (В. Хлебников, Е. Гуро, В. Маяковский, А. Крученых, В. Каменский). Поэтика модернизма ориентировалась на создание нового поэтического языка, обогащенного своеобразной символикой, эстетикой, не употреблявшимися ранее стилистическими средствами, в частности, размыванием значения слова. (“Роза кивает на девушку, девушка на розу. Никто не хочет быть самим собой”, - писал О. Мандельштам в статье “О природе слова”, опубликованной в 1922 г.).
Следует сказать, что творчество крупных поэтов этой эпохи выходит за рамки литературных направлений и оказывает влияние на литературный язык посредством своего индивидуального стиля.
В 20 веке происходят изменения в общественных функциях литературного языка. В советский период русский литературный язык становится основным средством общения русской нации, что связано с расширением социальной базы носителей литературного языка, с распространением грамотности, а также с влиянием средств массовой информации (пресса, радио, телевидение). Тем самым сужается сфера действия местных говоров, городского просторечия, разного рода жаргонов и т.п. Особенно сильные изменения претерпевает словарный состав, что вызвано как общественно-политическими преобразованиями, так и все возрастающим влиянием научно-технической революции на литературный и разговорный язык.
На формирование норм русского литературного языка 20 века большое воздействие оказывает современная лексикография. В 1935-1940 гг. выходит “Толковый словарь русского языка” под ред. Д.Н. Ушакова; в 1948-1965 гг. – 17-ти-томный “Словарь современного русского литературного языка”, в 1949 г. – “Словарь русского языка” С.И. Ожегова, выдержавший более 20 изданий. В 1956-1961 гг. создается первый фундаментальный словарь языка писателя – “Словарь языка Пушкина”.
Развитие современного русского литературного языка тесно связано с развитием всех функционально-стилистических разновидностей русского языка. Это, в первую очередь, язык художественной литературы, театра, кино, публицистический язык (в частности, язык средств массовой информации), разговорная речь.